Любимая поэзия 

Его пальчики пахнут конфетами,
А волосики – летним дождём…
Он приходит ко мне за ответами,
Что, когда, для чего, и о чём…

Ввысь вспорхнули ресницы пушистые,
С удивленьем глаза округлив,
Наблюдая как солнце лучистое
Улыбнулось, весь мир осветив…

И когда голосок колокольчиком
Прозвенит: «Мама, мамочка» вслух,
Там на сердце,волшебным укольчиком,
Счастье в такт набивает «Тук-тук»

Есть любовь настоящая, верная,
Что с годами не сгинет как дым.
Это чувство всегда безразмерное
И направлено к детям родным…

На сердечке срастаются трещины
И довольно мурлычет душа
В час когда, мамой ставшая женщина,
Прижимает к груди малыша…

Это чувство навеки останется.
Без любви жить нельзя на земле.
Просто каждый ребёнок нуждается
В материнской любви и тепле…

© Ирина Самарина-Лабиринт

девочки дружат ласково. шутят, стреляют глазками,
на маникюр с пилатесом бегают, щебеча.
красят друг другу личики, меряют вместе лифчики
и говорят про личное, и попивают чай.

мальчики дружат бешено. дружба - такая вещь она,
столько всего намешано, а не разлей вода.
вместе гоняют велики, дарят девчонкам "веники",
клеят друг другу ценники сразу и навсегда.

кто одиноким вырос там, дружбы не тронут вирусом?
дружбу ещё папирусы помнят до наших дней.
бабушки дружат внуками, профессора - науками,
дружит больной недугами с тем, кто ещё больней.

дружат монархи замками. дружат якуты санками.
даже олени - самками. дружба как естество.
дружит гигант с пигмеями, а лесбиянки - с геями,
дружит бездарный с гением, чтоб отравить его.

день ото дня не легче мне, зябко душе калеченой.
друг, до сих пор не встреченный, где заплутал, родной?
зайчик ты или белочка, мальчик ты или девочка -
в сущности, это мелочи. просто дружи со мной.

(с) Елена Ширимова

Мы переспали случайно. Утром
я что-то делал, звонил кому-то,
и, может быть, через полчаса заметил ее глаза.
Густые волосы, высокие скулы.
Вспомнил, как мы вчера уснули.
Что было до этого, прошлым вечером.
Как долго мы болтали о вечном.
Коса. И мини. Длинные ноги.
Манера все время шутить о боге,
футболка в обтяжку, молния сзади,
стоны на автостраде.
— Наверно, хватит уже шататься.
Тебе хоть есть уже восемнадцать?
— Мне? Конечно. Намного больше.
— Прекрасно. Идти можешь?
И вот — нагая в лучах утра.
Смотрит так непривычно мудро,
так странно, что расхотелось есть.
Говорит:
— Я твоя смерть.
И почему-то поверил сразу.
забил на логику, доводы разума,
не вынул даже бритву Оккама,
а взял и спросил прямо:
— Когда?
— Не то чтобы очень скоро.
Еще как минимум лет сорок.
Может, и больше. Не бойся. Не съем.
Я маленькая совсем.
— А я ведь спрашивал. Спрашивал ведь!
— У тебя совершеннолетняя смерть.
Не бойся. Я не хочу тебе зла.
Просто раньше зашла.
Ты так боишься, боишься меня,
ты все тупее день ото дня,
не спишь до одури, морды бьешь,
— ты так умрешь раньше, чем умрешь.
Куришь, дуешь, читаешь дрянь,
все время груб, постоянно пьян,
типа талантливый и ершистый,
а на деле боишься жизни.
Так вот. Не надо про «смерти нет».
Я есть. Мне нравится черный цвет.
Коты. Истории. И цветы.
И мне нравишься ты.
Сейчас я уйду. Но вы, люди, поймите:
ваш ангел смерти — ваш ангел-хранитель.
Я стану иной, несущей покой -
но запомни меня такой.
Не бойся жить. И меня тоже.
У меня не такая страшная рожа.
Ну, чего чашку в руках крутишь?
— Ты останешься? Чай будешь?..

однако

Люди ломаются также легко, как и вещи…
От мелких и крупных душевно-сердечных трещин,
От безразличия, от нелюбви, безучастья
Люди потом совершенно не верят в счастье.
И трудно потом исцелить их от этой «не веры»,
Взаимные чувства теперь что-то вроде химеры.
По воле судьбы или злого какого-то рока,
Всю жизнь они ждут от других лжи, обмана, подвоха.
И время, оно почему-то ни капли не лечит…

Люди ломаются также легко, как и вещи…

Светлана Чеколаева

Дон Аминадо
ЧЕСТНОСТЬ С СОБОЙ

Через 200 – 300 лет жизнь будет
невыразимо прекрасной.
А.П. Чехов

Россию завоюет генерал,
Стремительный, отчаянный и строгий.
Воскреснет золотой империал.
Начнут чинить железные дороги.
На площади воздвигнут эшафот,
Чтоб мстить за многолетие позора.
Потом произойдет переворот
По поводу какого-нибудь вздора.
Потом придет конногвардейский полк,
Чтоб окончательно Россию успокоить,
И станет население, как шелк,
Начнет пахать, ходить во храм и строить.
Набросятся на хлеб и на букварь.
Озолотят грядущее сияньем.
Какая-нибудь новая бездарь
Начнется всенародным покаяньем.
Эстетов расплодится, как собак.
Все станут жаждать наслаждений жизни.
В газетах будет полный кавардак
И ежедневная похлебка об отчизне.
Ну, хорошо. Пройдут десятки лет
И смерть придет и тихо скажет: баста.
Но те, кого еще на свете нет,
Кто будет жить – так, лет чрез полтораста,
Проснутся ли в пленительном саду
Среди святых и нестерпимых светов,
Чтоб дни и ночи в сладостном бреду
Твердить чеканные гекзаметры поэтов
И чувствовать биение сердец,
Которые не выдают печали,
И повторять: «О, брат мой, наконец!
Недаром наши предки пострадали!»
Ну, как сказать, я напрягаю слух,
Но этих слов в веках не различаю,
А вот что из меня начнет расти лопух,
Я знаю.
И кто порукою, что верен идеал,
Что станет человечеству привольно?
Где мера сущего?! Грядите, генерал!
На десять лет! И мне, и вам – довольно!
1920

Мы все отбрасываем крылья, когда спускаемся с небес, когда в боях с суровой былью наращиваем плоть и вес, когда нам крылья лишь помеха на нашем жизненном пути, когда, чтобы достичь успеха, лететь сложнее чем идти..Мы сами сбрасываем крылья и забываем про полёт, меняя их на изобилье и избавляясь от забот..И зарастая серой пылью, ворочаемся в полусне, себе твердя, что нам без крыльев лежать удобней на спине...
(с)

Уже не я... еще не я...
В твоей судьбе иду пунктиром.
То - есть, то снова нет меня...
Мы вместе лишь во сне эфирном.
Сбылась... А может быть - потом,
Когда, уставший от печалей,
В желанье грешном и святом,
Ко мне придёшь из дальних далей.
Уже не ты... еще не ты...
Так и живем... Бежим от чувства...
Храним засохшие цветы,
Потом ломаем стебли с хрустом.
Уже не я... еще не я...
Тебе решать - мы будем? Были?
Приму, как скажешь, не виня,
Твой главный выбор: или - или...

Галина Белышева

Еще чуть-чуть....
(уже не февраль, но еще ...)

В кофейной чашке сахарный февраль
Попал в водоворот весенней пены
И тонет под мелодию Шопена,
Раскручивая времени спираль.

Виток один, другой... По часовой
Кружит под "раз-два-три" с десертной ложкой
И время ускоряется немножко,
Ещё чуть-чуть... и выльется с весной...@

Эдуард Асадов

Любовь, измена и колдун (1961)

Книга: Эдуард Аркадьевич Асадов. Избраное
Год издания: 2003 г.
Издатель: Русич
OCR: Ignat




В горах, на скале, о беспутствах мечтая,
Сидела Измена худая и злая.
А рядом под вишней сидела Любовь,
Рассветное золото в косы вплетая.

С утра, собирая плоды и коренья,
Они отдыхали у горных озер.
И вечно вели нескончаемый спор --
С улыбкой одна, а другая с презреньем.

Одна говорила: - На свете нужны
Верность, порядочность и чистота.
Мы светлыми, добрыми быть должны:
В этом и - красота!

Другая кричала: - Пустые мечты!
Да кто тебе скажет за это спасибо?
Тут, право, от смеха порвут животы
Даже безмозглые рыбы!

Жить надо умело, хитро и с умом,
Где -- быть беззащитной, где -- лезть напролом,
А радость увидела -- рви, не зевай!
Бери! Разберемся потом!

- А я не согласна бессовестно жить.
Попробуй быть честной и честно любить!
- Быть честной? Зеленая дичь! Чепуха!
Да есть ли что выше, чем радость греха?!

Однажды такой они подняли крик,
Что в гневе проснулся косматый старик,
Великий Колдун, раздражительный дед,
Проспавший в пещере три тысячи лет.

И рявкнул старик: - Это что за война?!
Я вам покажу, как будить Колдуна!
Так вот, чтобы кончить все ваши раздоры,
Я сплавлю вас вместе на все времена!

Схватил он Любовь колдовскою рукой,
Схватил он Измену рукою другой
И бросил в кувшин их, зеленый, как море,
А следом туда же -- и радость, и горе,
И верность, и злость, доброту, и дурман,
И чистую правду, и подлый обман.

Едва он поставил кувшин на костер,
Дым взвился над лесом, как черный шатер, -
Все выше и выше, до горных вершин.
Старик с любопытством глядит на кувшин:
Когда переплавится все, перемучится,
Какая же там чертовщина получится?

Кувшин остывает. Опыт готов.
По дну пробежала трещина,
Затем он распался на сотню кусков,
И... появилась женщина...

«Рождественская звезда»

В холодную пору, в местности, привычной скорей к жаре,
чем к холоду, к плоской поверхности более, чем к горе,
Младенец родился в пещере, чтоб мир спасти:
мело, как только в пустыне может зимой мести.

Ему все казалось огромным: грудь матери, желтый пар
из воловьих ноздрей, волхвы — Балтазар, Гаспар,
Мельхиор; их подарки, втащенные сюда.
Он был всего лишь точкой. И точкой была звезда.

Внимательно, не мигая, сквозь редкие облака,
на лежащего в яслях Ребенка издалека,
из глубины Вселенной, с другого ее конца,
звезда смотрела в пещеру. И это был взгляд Отца,

24 декабря 1987
Иосиф Бродский

poni.mashka писал(а): Эдуард Асадов

Любовь, измена и колдун (1961)
....
Затем он распался на сотню кусков,
И... появилась женщина...

К стати, Асадов в конце 60-х приезжал в Омск и выступал в ДК Культуры.

Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше —
Наш SOS все глуше, глуше, —
И ужас режет души
Напополам...
Спасите наши души!
Спасите наши души...

Владимир Высоцкий

Это Великие поэты мира [внешняя ссылка]

ПЕРВЫЕ СВИДАНИЯ
Свиданий наших каждое мгновенье
Мы праздновали, как богоявленье,
Одни на целом свете. Ты была
Смелей и легче птичьего крыла,
По лестнице, как головокруженье,
Через ступень сбегала и вела
Сквозь влажную сирень в свои владенья
С той стороны зеркального стекла.

Когда настала ночь, была мне милость
Дарована, алтарные врата
Отворены, и в темноте светилась
И медленно клонилась нагота,
И, просыпаясь: "Будь благословенна!" -
Я говорил и знал, что дерзновенно
Мое благословенье: ты спала,
И тронуть веки синевой вселенной
К тебе сирень тянулась со стола,
И синевою тронутые веки
Спокойны были, и рука тепла.

А в хрустале пульсировали реки,
Дымились горы, брезжили моря,
И ты держала сферу на ладони
Хрустальную, и ты спала на троне,
И - боже правый! - ты была моя.
Ты пробудилась и преобразила
Вседневный человеческий словарь,
И речь по горло полнозвучной силой
Наполнилась, и слово ты раскрыло
Свой новый смысл и означало царь.

На свете все преобразилось, даже
Простые вещи - таз, кувшин,- когда
Стояла между нами, как на страже,
Слоистая и твердая вода.

Нас повело неведомо куда.
Пред нами расступались, как миражи,
Построенные чудом города,
Сама ложилась мята нам под ноги,
И птицам с нами было по дороге,
И рыбы подымались по реке,
И небо развернулось пред глазами...
Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке.

А.Тарковский